Неточные совпадения
Животный ли инстинкт это? или слабый крик души, заглушенной тяжелым гнетом подлых
страстей, еще пробивающийся сквозь деревенеющую кору мерзостей, еще вопиющий: «Брат, спаси!» Не было четвертого, которому бы тяжелей всего была погибающая душа его брата.
— Жили тесно, — продолжал Тагильский не спеша и как бы равнодушно. — Я неоднократно видел… так сказать, взрывы
страсти двух
животных. На дворе, в большой пристройке к трактиру, помещались подлые девки. В двенадцать лет я начал онанировать, одна из девиц поймала меня на этом и обучила предпочитать нормальную половую жизнь…
С другой, жгучей и разрушительной
страстью он искренно и честно продолжал бороться, чувствуя, что она не разделена Верою и, следовательно, не может разрешиться, как разрешается у двух взаимно любящих честных натур, в тихое и покойное течение, словом, в счастье, в котором, очистившись от
животного бешенства, она превращается в человеческую любовь.
Он верил в непогрешимость Веры, и эта вера, которою держалась его чистая, глубоко нравственная
страсть к ней, да прелесть ее обаятельной красоты и доверие к ее уму, сердечной честности — заглушали
животный эгоизм
страсти и спасали его не только от отчаяния в горе, но и от охлаждения к Вере.
Они — не жертвы общественного темперамента, как те несчастные создания, которые, за кусок хлеба, за одежду, за обувь и кров, служат
животному голоду. Нет: там жрицы сильных, хотя искусственных
страстей, тонкие актрисы, играют в любовь и жизнь, как игрок в карты.
С тайным, захватывающим дыхание ужасом счастья видел он, что работа чистого гения не рушится от пожара
страстей, а только останавливается, и когда минует пожар, она идет вперед, медленно и туго, но все идет — и что в душе человека, независимо от художественного, таится другое творчество, присутствует другая живая жажда, кроме
животной, другая сила, кроме силы мышц.
Я поднял его, посадил и стал расспрашивать, как могло случиться, что он оказался между мной и кабанами. Оказалось, что кабанов он заметил со мной одновременно. Прирожденная охотничья
страсть тотчас в нем заговорила. Он вскочил и бросился за
животными. А так как я двигался по круговой тропе, а дикие свиньи шли прямо, то, следуя за ними, Дерсу скоро обогнал меня. Куртка его по цвету удивительно подходила к цвету шерсти кабана. Дерсу в это время пробирался по чаще согнувшись. Я принял его за зверя и выстрелил.
И рядом с ней, с этой тайной, уживаются такие низкие инстинкты,
животный эгоизм и жалкие
страсти.
Представить себе, что люди живут одной
животной жизнью, не борются со своими
страстями, — какая бы была ужасная жизнь, какая бы была ненависть всех против всех людей, какое бы было распутство, какая жестокость! Только то, что люди знают свои слабости и
страсти и борются с своими грехами, соблазнами и суевериями, делает то, что люди могут жить вместе.
Главное средство борьбы с похотью — это сознание человеком своей духовности. Стоит человеку вспомнить, кто он, для того, чтобы половая
страсть представилась ему тем, что она и есть: унизительным
животным свойством.
От всего ее существа, даже и потрясенного
страстью, повеяло на него только женщиной, царством нервов, расшатанных постоянной жаждой наслаждений, все равно каких: любовных или низменно-животных. Психопатия и гистерия выглядывали из всего этого. Не то, так другое, не мужчина, так морфин или еще какое средство опьянять себя. А там — исступление клинических субъектов.
Как бы ни были сильны и быстры движения человека в бреду, в сумасшествии или в агонии, в пьянстве, в порыве
страсти даже, мы не признаем человека живым, не относимся к нему, как к живому человеку, и признаем в нем только возможность жизни. Но как бы слаб и неподвижен ни был человек, — если мы видим, что
животная личность его подчинена разуму, то мы признаем его живым, и так и относимся к нему.
Ушаков был женоподобен, нежен, нервен и робок, Винкель же, в противоположность своему другу, пользовался репутацией человека грубого,
животного, разнузданного и неутомимого в удовлетворении своих
страстей.
Но Глеб Алексеевич, несколько лет жив поклонением своему идеалу, все же состоял из плоти, костей и крови, и чтобы чисто
животная сторона человека, столько лет побеждаемая им, не воспрянула тотчас же, как только предмет его духовного поклонения исчез, перестав властвовать в его сердце, поборола плотские
страсти.
Вот соображение, которое останавливало графа Иосифа Яновича Свянторжецкого. Да иначе и быть не могло. Любви не было вообще, вероятно, в сердце этого человека; к княжне Людмиле Васильевне он питал одну
страсть, плотскую,
животную и тем сильнейшую. Он должен был взять ее, взять во что бы то ни стало, препятствия только разжигали это желание, доводя его до исступления.
Маргарита Николаевна была женщина, умевшая сохранять в себе чисто
животную привязанность мужчин, искусство, которым не многие женщины владеют. Это была холодная, бессердечная натура, умевшая играть в любовь и
страсть в совершенстве, и эта имитация чувства могла иметь, конечно, меру, каковую часто трудно соблюдать при искреннем чувстве, и женщина, имитирующая любовь, не может надоесть так скоро, как искренно и беззаветно любящая.
Ты не знаешь пагубных
страстей, которые терзают человека и могут помрачить рассудок до того, что высокое божие творение уподобится
животному.
Порывистую Танюшу едва сдерживал благоразумный Григорий Семенов, к которому она привязалась всею пылкою
страстью своей
животной натуры, от необдуманного шага, от шального поступка, могущих испортить все задуманное ими дело.
(Как
животные, так и люди всегда и поступают так под влиянием
страсти.)